«Человек-борец» – так называют Леонида Быкова те, кто знал его лично. За обликом незадачливого Максима Перепелицы или безответно влюбленного Пети Мокина из «Укротительницы тигров» скрывался человек, которому приходилось постоянно доказывать, что всенародно любимые роли не его предел.

Быков поступил в театральный институт со второго раза, а до этого упорно пытался стать летчиком. Дважды его отчисляли – ростом не вышел. Мечту реализовал опосредованно: снял один из лучших фильмов про войну – картину «В бой идут одни старики». Фильм долго не выпускали – считали недостаточно героическим.

Потом были «Аты-баты». Евгения Уралова, сыгравшая в этом фильме, до сих пор считает Быкова одним из главных режиссеров своей жизни. Такой бережности по отношению к актерам она никогда больше не встречала. «Начинаю произносить слова, поднимаю глаза вверх, вижу: стоит Быков и плачет Только для того, чтобы мне помочь, спустя много времени узнала», – говорит народная артистка России.

На съемках батальных сцен зимой Быков обморозил руки и лицо. Он стремился к достоверности, был против павильонных досъемок. Режиссура для актера стала средством против шаблонных ролей, которые Быкову постоянно предлагали. С 1966 по 1971 год он не снялся ни в одном фильме. Писал: «Не хочу участвовать в лживых и антихудожественных вещах. Мне кажется, что я себя потерял. Хожу за зарплатой. Стыдно». «Началось время "фуфла". Нужно было утверждаться, лезть. Это была не его история», – замечает народная артистка России Елена Шанина.

Быков привык бороться с обстоятельствами, несмотря на два инфаркта. Он так и не вступил в КПСС. Ушел от военной темы, начал съемки фантастической истории про советскую бюрократию – фильма «Пришелец». Такое ощущение, что сердце оголено, и все его щипают. Он реагировал соответственно», – добавляет Евгения Уралова.

Словно предчувствуя гибель, Быков вдруг написал завещание. Просил обойтись без речей над могилой, а просто сказать: «Прощай!» и спеть его любимую песню «Смуглянка». Так и сделали, по его сценарию. А вот последний фильм остался незавершенным.

 

 

12 декабря 1928 года в Донецкой области родился Леонид Быков – актер, кинорежиссер и сценарист, знакомый зрителям по фильмам «Укротительница тигров», «Максим Перепелица», «Добровольцы», «Алешкина любовь», «В бой идут одни старики» и многие другие.

«Со зрителем нужно говорить на волнующие его темы, - писал он. - Не лгать, страстно, увлекательно размышлять, спорить... Я живу до сих пор этими идеалами, вернее, пытаюсь жить, так как жизнь ломает их и рушит на каждом шагу. Но это самое святое, без этого скучно и бесполезно будет жить».

В «Островах» о Леониде Быкове вспоминают Николай Мащенко, Владимир Конкин, Сергей Подгорный, Леонид Марченко, а также простые зрители – пассажиры поезда Москва – Киев.

Владимир Конкин рассказывает:
«Леонид Федорович Быков - это, по сути, целая эпоха. «Максим Перепелица», «Алешкина любовь», «Осторожно, бабушка!», «Укротительница тигров»… Как режиссер он снял свою первую картину «Зайчик» на «Ленфильме» - очаровательный, милый фильм, который получил множество оплеух от критиков и «товарищей» по цеху. A фильм, на самом деле, очень добрый, о человеческом достоинстве, о том, что не надо повышать голос, а можно разговаривать шепотом. Вообще темы, которые Леонид Быков поднимал в своих фильмах, - донельзя простые. В них – удивительная искренность, в которой мы все нуждаемся. Отчасти он развивал и чаплиновскую тему – о судьбе маленького человека. Он никогда не играл суперменов, супергероев. В период актерского пика Быкова (1960-70-е годы) на экране царствовало три актера – Николай Рыбников, Леонид Харитонов и Леонид Быков. У всех у них была очень хорошая, изящная шалость – не проказа, но шалость. Они обладали такой изящной «шалинкой», легким изящным юмором – не «трунизмом», а именно юмором. И Леонид Быков обладал этим лирическим юмором. Его, казалось бы, незаметные герои становились героями первой строки. Он обладал и актерским, и режиссерским даром показывать маленького, но настоящего душевного человека, способного на подвиг.

В последствии я лучше понял характер Леонида Федоровича. Его кажущаяся доступность для многих была, в общем-то, иллюзорна. Он никогда не допускал к себе панибратства, притом, что был человеком достаточно открытым. Он был избирательный человек. Думаю, что быть в друзьях у Леонида Федоровича было не только почетно, но и избирательно и штучно. Он со всеми был мил и добр, общителен, но он был как бы «в себе». У него была изюминка-загадка. И разгадывать ее, я считаю, не нужно».