 Сегодня исполняется 85 лет со дня рождения писателя Владимира Тендрякова. «Его произведения всегда шли по самому краю дозволенного, отодвигая эту границу по мере сил», – говорит о нем Даниил Гранин. При жизни Тендрякова упрекали в излишней критичности и бескомпромиссности, но сегодня очевидно, что это была позиция неутомимого правдоискателя. Писатель был убежден, что «более емкого хранилища нравственного опыта, чем художественная литература, у людей пока нет».
Кабинет писателя может многое о нем рассказать. Стол, пишущая машинка, книги – сразу возникает образ человека. «Владимир Федорович двадцать пять лет работал за этим столом. Как будто без всяких внешних отвлечений – это кабинет и стол. Причем кабинет, который был пронизан всеми символами, линиями космоса и планеты», – замечает вдова писателя Наталья Асмолова-Тендрякова. Здесь были написаны «Короткое замыкание» и «Свидание в Нефертити», «Люди и нелюди» и «Три мешка сорной пшеницы». Здесь же писатель, причисленный критиками к «деревенщикам» из плеяды Абрамова, Белова, Распутина, создал роман «Покушение на миражи». Герои этого произведения – современные программисты. Они моделируют историю, изъяв из нее Иисуса Христа, и с удивлением обнаруживают, что он возникает вновь, потому что великий утопист и гуманист очень нужен людям. «Он был необыкновенно интересный человек. Бескомпромиссный. В любой момент можно было нарваться на какой-то удар», – продолжает Наталья Асмолова-Тендрякова.
Его день складывался так: подъем – в восемь утра, пробежка – десять километров в любое время года, а дальше – работа до самого вечера. У него никогда не случалось творческих кризисов. Если не получался первый вариант, он писал следующий. Работа – это еще и самообразование. В его огромной библиотеке можно было найти ответы по истории и социологии, философии и религии. У Владимира Тендрякова практически не было друзей среди литераторов. Его окружение – это ученые. Капица и Тимофеев-Ресовский, Рой и Жорес Медведевы – с ними он проводил бурные вечера. И все же в таком безумном, жестком ритме он непременно выделял время для долгих прогулок с дочерью. «Вообще, он берег время, и он очень торопился жить, чтобы успеть работать. А вот на это времени было не жалко. Многие-многие километры мы прошли по окрестным дорожкам. Лес, река, и он рассказывал. Это были километры разговоров безумно интересных», – вспоминает дочь писателя Мария Тендрякова.
Эти разговоры он не адаптировал к возрасту маленькой дочки. Запретных тем не было. Правда и только правда о войне, на которую ушел добровольцем в семнадцать лет; о том, как в 1943 году был тяжело ранен, вернулся в родную деревню, работал в школе; о том, как в 1945 году поступил во ВГИК, но не на сценарный факультет. «Он был прекрасный художник. Все его друзья по ВГИКу отмечали, что, если бы он реализовал себя как художник, он был бы яркий и серьезный художник», – убеждена Наталья Асмолова-Тендрякова.
Пристрастное отношение к жизни и душевная боль заставили его отложить карандаш и кисть и взяться за перо. Почти каждое произведение писателя вызывало бурные дискуссии. Ревнители классовой литературы «прорабатывали» Тендрякова за очернение советской действительности, за рефлексирующих героев, за неприглаженную действительность. А он писал, и очень многое из напечатанного, а еще больше из ненапечатанного, написанного в стол, арестованного временем, сегодня звучит не просто свежо, но очень часто пророчески. «Это поразительно актуальное чтение. Не как картинки из прошлого, а когда прошлое переливается в сегодняшний день», – считает Мария Тендрякова.
На одной из творческих встреч Владимиру Тендрякову прислали записку с вопросом: «Что такое нравственность?». После паузы зал услышал которое и емкое определение: «Критическое отношение к самому себе».
|
