Сергей Петрович Капица в программе «Линия жизни»:
- Мне кажется, всегда интереснее говорить о том, что будет, чем о том, что было. С другой стороны, то, что было, в значительной мере определяет то, что будет. Так что нам придется рассуждать в этих рамках.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, многие поколения советских и российских телезрителей выросли на Вашей передаче и существенным образом расширили свои представления о науке. Мне кажется, у Вас потрясающая и вполне заслуженная популярность. Вам как ученому помогает это? Как Ваши коллеги-ученые к этому относятся?

Сергей Капица:
- Ученых, наверное, надо самих спросить. Когда я их приглашаю в передачу, я никогда не имею отказа. Во многих странах появляются люди вроде меня. Может быть, Англия дальше всех ушла в этом отношении, в традиции популяризации науки. В самом центре Лондона есть знаменитый Королевский институт, профессором которого был Фарадей, и все его главные открытия были сделаны в лабораториях этого здания. Там есть небольшая аудитория, где каждую пятницу устраивают чтение лекций. Считается большой честью быть приглашенным туда. Вам дается ровно час: Вы должны войти с боем часов и ровно к часу кончить Ваше выступление. Я был дважды удостоен чести выступать там. Из русских там очень мало кто выступал.
Эта традиция поддерживается у них на очень высоком уровне. Это сила английской культуры и английского отношения к науке и ее носителям. Это то, что нам, мне кажется, необходимо сделать. Более того, нам необходимо делать это на телевидении. Это не популяризация науки, это проблема науки и общества: как она влияет на нашу жизнь, на вашу жизнь, на наше образование, какие ценности руководят людьми, занимающимися наукой, какое она занимает место, как с ней обращаться. Вопросы эти исключительно остро стоят сейчас в нашей стране. Я думаю, судьба нашей страны в какой-то мере будет зависеть от того, как будут решены эти вопросы.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, скажите, пожалуйста, какими были Ваши самые первые детские впечатления?

Сергей Капица:
- Это было давно. Я родился в Англии, в Кембридже, одном из великих интеллектуальных центров, не только Англии и Европы. Мой отец был профессором и занимался физикой. Он уехал туда в 1921 году, сразу после Гражданской войны и революции, когда после страшной эпидемии испанки он потерял свою первую семью. Он потерял отца, видного военного строителя, свою первую жену и двух детей. Был страшный удар, и тогда с группой ученых, куда входил его будущий тесть академик Крылов, его учитель Иоффе и ряд других видных ученых, он в качестве ученого секретаря делегации был отправлен решением советского правительства в Европу, чтобы восстанавливать научные связи с европейской наукой. Тогда его прикомандировали к лаборатории Резерфорда в Англии, где и началась его блистательная карьера. Потом он женился на Анне Алексеевне, в результате появилась его вторая семья, в которой появились я и мой брат Андрей, он моложе меня на три года.
Первые годы наша жизнь проходила в Англии. Я недавно ездил туда, потому что отец в те годы построил дом. Он до сих пор существует, мы там обычно останавливаемся, когда приезжаем в Англию, в Кембридж. Мои первые воспоминания связаны с этим домом. Там был довольно большой по английским меркам участок. Дом был обращен к большому полю. Задний фасад был открыт, там родители посадили тополя, которые сильно выросли за эти годы. За тополями были экспериментальные поля сельскохозяйственного исследовательского факультета Кембриджского университета. Там проходила дорога, на которой я научился ездить на велосипеде. Это я помню. Это была жизнь отпрысков нормального профессора. Дома мы все говорили по-русски, конечно, я учился в английской школе. С этим связаны мои самые первые воспоминания.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, помните ли Вы войну и послевоенную жизнь?

Сергей Капица:
- Я войну очень хорошо помню. Мне было 13 лет. Институт, которым руководил мой отец, где они тогда разрабатывали кислородную проблему, эвакуировали в Казань. Отец оставался в Москве до последнего, до 17 октября 1941 года. В эти страшные дни побега из Москвы мы провели 2 ночи в тоннелях Курского вокзала и уехали на поезде в Горький, в Нижний Новгород, оттуда на пароходе в Казань. Там мы провели 3 года, я там окончил школу, учился в 7, 8, 9 и 10 классах. Каждый год я кончал по два класса. Так многие делали. В частности, со мной по такому же пути прошел Абрикосов, он одного возраста со мной. Потом он стал видным теоретиком и получил Нобелевскую премию по теоретической физике. Это было хорошо организовано - школа-экстернат. Были прекрасные педагоги и разумная система требований. Она научила нас самостоятельно работать. Думаю, это было самое главное, что мы получили там.
Летом 1942 и 1943 годов я работал в экспедиции по поиску нефти в районе «Второго Баку», между Волгой и Уралом. Это были экспедиции Радиевого института Академии наук. Тогда я впервые узнал все, что было известно об атомной энергии и атомной бомбе. Потому что это были люди, которые сыграли затем ведущую роль в советском атомном проекте, а тогда они методом исследования радиоактивности природных вод помогали поиску нефти, нефтяных структур.
Я был на подхвате, в частности, в моем ведении были лошади, которые еле стояли на ногах. У меня был такой случай. Я на телеге ехал с этой лошадью, перевозил какое-то имущество из пункта «А» в пункт «Б». Дорогу пересекал мелкий ручей, лошадь въехала в этот ручей и встала, и я не могу ничего с ней сделать. Она - послушная тварь, мы как-то понимали друг друга. Я не понимал, что ей надо. Она стояла, ей было холодно, она ножки поджимала, я тоже влез в воду, старался как-то ее вывезти оттуда. Но ничего не получалось. Я довольно долго с ней возился, пока по берегу не пришла некая женщина и говорит: «Ты что не видишь, что она пить хочет. Распусти ей подпругу, она попьет и пойдет дальше». Так оно и произошло. Этот урок я запомнил на всю жизнь.

Вопрос из зала:
- Как линия жизни Вашего отца Петра Леонидовича повлияла на Вашу линию жизни?

Сергей Капица:
- У меня была такая не очень прямолинейная жизненная линия. Может, это и интересно. Отец всегда говорил, что нужно менять направление работы на 7-летних интервалах жизни. Так у меня и получалось. Мое высшее образование – Московский авиационный институт, куда я поступил в 1943 году осенью и который я кончил в 1949. Вначале я работал по линии авиации, ракетной физики и ракетной техники, потом моя жизнь довольно круто изменилась: я занялся геофизикой, магнетизмом. Потом я опять изменил направление своей работы. Отец был очень сильной, очень крупной фигурой в современной науке, оказавшей большое влияние не только на свое непосредственное окружение, но и вообще на современную науку. Я, конечно, находился под его влиянием. Многие идеи, которые я потом как-то развивал и проповедовал, были связаны с точками зрения моего отца. Я обучал студентов в Московском физико-техническом институте, который он заложил, и наши линии пересекались все время. Являясь сыном такого человека, единственное, что я могу сказать: от этого столько же выгод, сколько и проигрышей. Баланс нулевой. Лучше быть самостоятельным, но как говорят, Родину и родителей не выбирают.

Вопрос из зала:
- Скажите, пожалуйста, сколько Вам было лет, когда Вы стали профессором?

Сергей Капица:
- Мне было тогда 35 лет. К этому времени я защитил докторскую диссертацию по электронным ускорителям - очередной шаг в моей карьере. Искали человека, который мог бы возглавить кафедру Московского физико-технического института при его дальнейшем развитии. Ректором был академик Олег Михайлович Белоцерковский, который был на два года старше меня. Кафедрой математики заведовал выдающийся наш математик Кудрявцев, того же возраста, сотрудник Математического института имени Стеклова. Он обеспечивал очень высокий уровень преподавания математики в Физико-техническом институте. Кафедра технической физики тоже находилась в очень хороших руках. До меня этой кафедрой заведовал Алексеевский, очень известный физик-экпериментатор. До этого я преподавал на физтехе курс ускорителей, курс электродинамики, то, чем я занимался. А там надо было возглавить, может быть, самую существенную кафедру института. 35 лет я ей заведовал, пока в 70 лет не оставил ее по возрасту.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, говоря о будущем, кто, на Ваш взгляд, мог бы наиболее точно предсказать будущее – политик, ученый, писатель или астролог, или даже цыганка может?

Сергей Капица:
- Вы хорошо вспомнили о цыганке, потому что это тоже воспоминание войны. В Казани мы жили в университете, на пригорке, а вниз шла улица Лобачевского, которая вела к большому рынку. Нам было строго-настрого запрещено туда ходить. Конечно, нас безумно тянуло. Я как-то отправился туда, несмотря на все запреты. Когда вошел на рынок, вдруг цыганка меня схватила за руку и сказала: «Сергей, давай я тебе погадаю». Я безумно испугался: черная демоническая женщина, она знала мое имя. Откуда? Я убежал и больше туда не ходил. Я еще один раз там был, потому что там была мгновенная фотография, самая мгновенная фотография, которую я когда-либо видел в мире. Ты приходил туда, платил, кажется, 30 копеек за фотографии, тебя снимали, потом говорили: «Поищи, тут лежат фотографии другие, найди кого-нибудь похожего на себя и забирай. А твою мы положим завтра туда». Эта система очень исправно работала. Была война: прийти на следующий день не все могли или даже подождать час – два, пока напечатают. Так я получил свою фотографию.
Если говорить серьезно, я сейчас занимаюсь тем, что будет дальше, размышляю над этим. Лет 20 назад мне казалось, что главная проблема на нашей планете – это проблема мира, потому что мы были вооружены до зубов, и неизвестно, куда эта военная сила могла нас привести. Сейчас, мне кажется, нам надо обратиться к самому существу нашего бытия - к росту населения, к росту культуры, к целям нашей жизни. Заново посмотреть вокруг себя и на самих себя и понять, куда ехать и что делать. Мир, и не только наша страна, переживает глубокий перелом в своем развитии, вот этого мы не понимаем. Не понимают ни политики, ни большинство людей. До сих пор человечество росло, устремляясь в бесконечность. Говорили о демографическом взрыве, что негде будет встать и сесть на нашей земле, что не хватит ни энергии, ни пищи, - ничего. Так продолжалось до последних десятилетий. 20-30 лет назад начался решительный перелом в развитии человечества. Сейчас президент обеспокоен тем, что нет детей. Это не только в нашей стране, во всех развитых странах нет детей. Человечество вместо того, чтобы расти вверх, как оно росло на протяжении миллиона лет, переломилось. Проблемы в нашей стране и в мире связаны с этим резким изменением жизни. Потому что до этого у всех людей была очень простая мысль: нужно всего больше – больше детей, больше пищи, больше оружия. Сейчас по главному параметру – параметру населения – мир осекся. Причем до конца мы не понимаем, почему это произошло. Первая страна, где был замечен этот переход - Франция, особенно после войны. Сейчас весь мир стоит перед проблемой, почему происходит этот перелом, с чем он связан, как на него повлиять, как реагировать. С моей точки зрения, то, что мы живем в такую переломную эпоху, в частности, распад Советского Союза, есть следствие того, что старые правила нашей жизни – расширяться, распространять свою веру, свои знания по миру, укреплять знамя социализма, монархизма или того, во что Вы верите, и тем умножать численно свою мощь и силу, - это развитие сейчас оборвалось по самому главному параметру. Это влияет на все остальное – на наше мировоззрение, понимание, отношение к делу. Сейчас люди должны разобраться в этом, потому что прежде чем действовать, надо понять.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, Вы в советские годы стали лицом научной популяризации и продолжаете оставаться ее символом. Как Вам пришло в голову посвятить свою жизнь столь гуманитарной области и каким Вы видите будущее этого направления в современной России, столь озабоченной другими проблемами?

Сергей Капица:
- Спасибо, это очень хороший вопрос. Потому что это, может быть, самое главное, чем я начал заниматься, и даже взгляды на развитие человечества связаны с этим. История вопроса состоит в следующем. Мой дед, отец моей матери, Крылов – создатель российского флота после Цусимы и создатель советского флота после революции. Он занимался прикладной математикой, кораблестроением и всю жизнь интересовался историей науки и знания, перевел на русский язык главное сочинение Ньютона «Основы математической философии» (работа называется «Математические начала натуральной философии», - прим. ред.). У него была обширная библиотека - тысяч 15 томов - в Академии наук в Ленинграде. Мне было сказано, что библиотека перейдет туда, где она сейчас находится, в Военно-морское училище, Военно-морскую академию в Ленинграде, а я могу взять из этой библиотеки те книги, которые мне будут полезны. Я собрал около тысячи книг из его библиотеки, которые мне представлялись интересными. Они до сих пор стоят у меня на полке в Москве. Это были в основном сочинения классиков естественных наук – математика, механика, которой занимался мой дед, физика. Я скоро понял, что читать эти книги довольно бессмысленно, потому что все, что в них написано, освоено современной наукой. Коперник целый век трудился, чтобы доказать вращение Земли, сейчас это 2-3 строчки в учебнике географии, а тогда он написал целый том. И так со всеми другими предметами – химией, биологией, физикой, математикой. Но эти книги были в моем обращении. Я обратил внимание, что в них есть то, что интересно современному читателю, - предисловие. Великие люди писали эти предисловия – 4-5 страниц, где они должны были изложить, зачем они писали, что они думали, что их побудило к этому. Это истинная философия науки: не то, что думают философы о науке, а то, что думают ученые о своем методе, своей цели. Результатом было то, что я начал систематически смотреть за предисловиями к крупным сочинениям. Они хрестоматийны, их мог бы сделать современный компьютер. Тогда не было гугла, надо было ходить в крупные библиотеки и находить эти книги. Я просмотрел около 500 книг и выбрал из них 100 наиболее значимых в истории естествознания – от Коперника до наших дней. Выяснилось, что это дает удивительный портрет саморазвития науки. Книга была издана Академией наук, называлась «Жизнь науки».
Я всегда говорю, что если бы мне надо было делать передачу «Очевидное - невероятное» с Коперником, Ньютоном, Менделеевым, Дарвиным, то это был бы конспект нашего разговора с ними, а здесь они сами все написали блестящим языком. Этот документ неоспорим. Книга была издана, там 103 эпизода, краткий биографический очерк и полностью, без каких-либо сокращений, предисловия к самым главным сочинениям. После этого мне предложили заняться передачей «Очевидное - невероятное». Сейчас эту книгу хотят переиздать, потому что она вечная. Я говорю, что это самая великая книга, которая может быть написана, в том смысле, что это выжимка, message, главный смысл послания науки людям.

Вопрос из зала:
- Почему Вы - не член Академии наук России?

Сергей Капица:
- Это вопрос не совсем по делу, надо спросить Академию наук. Я – член Европейской академии наук. Есть такая очень почетная академия, созданная на основе Английского королевского общества, Французской академии, Германской и Голландской академий. Туда меня избрали. У каждого своя судьба.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, Вы знали и знаете множество гениальных людей. Есть ли у них какая-нибудь общая черта?

Сергей Капица:
- Спросите что-нибудь полегче. Главное, что это люди раскрепощенного ума, они не были связаны ни с какими наперед заданными идеями. Они искали и находили то, что их интересовало, каждый по-своему.

Вопрос из зала:
- Чему учить: знаниям или пониманию?

Сергей Капица:
- Это очень серьезный вопрос. Вся моя педагогическая практика на физтехе, весь смысл физтеха, как его Белоцерковский называет, связаны с тем, чему мы должны учить – знанию или пониманию. Мы пришли к выводу, что надо учить пониманию. В частности, на кафедрах нашего института (начали это физики, потом это распространилось на другие кафедры) не было билетов, на экзамен можно было приходить с любыми пособиями, записями, конспектами. Единственное, нельзя было советоваться с товарищем, потому что, как говорят, каждый умирает в одиночку, сдает экзамен в одиночку. Человек обычно приходил с вопросом, который он сам приготовил, и рассказывал преподавателям то, что он понимает. Нелегко научить людей – и студентов, и преподавателей, но это была наша цель, потому что знание очень легко получить и из Интернета, и из справочников, конкретные знания. Их слишком много, и они слишком быстро меняются, слишком подвижны, а понимание – то, что остается. Это хорошо выразил Гавел, президент Чехии, а до недавнего времени - драматург, диссидент. Он сказал: «Чем больше я знаю, тем меньше я понимаю». Основная задача настоящего образования – научить пониманию. Успех физико-технического института, который продемонстрирован мировым спросом на его выпускников, подтвердил это. Сейчас мы находим выпускников физтеха в банковской сфере, в управлении, в администрациях самого высшего звена, и таких много, потому что мы научили пониманию.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, не считаете ли Вы, что введение Единого государственного экзамена будет способствовать механическому накоплению знаний, а не развитию понимания?

Сергей Капица:
- Понимаете, есть одна проблема в нашем образовании - уровень знаний, особенно в провинции. Здесь существенны какие-то общие стандарты. ЕГЭ может помочь установлению таких стандартов, его нельзя абсолютизировать, но я думаю, что минимальная планка должна существовать. К сожалению, сейчас многие учреждения, которые должны были бы называться педагогическими училищами, называют себя университетами и академиями. Планки смещены, стандартов нет. ЕГЭ есть одна из попыток установления такого стандарта, но не надо переоценивать его значения, нужны рациональность и чувство меры в его осуществлении и в том, каким требованиям он удовлетворяет. Сейчас молодому человеку, получившему не лучшее образование, очень трудно пробиться в лучшие вузы нашей страны. Это, к сожалению, факт. В Физико-технический институт три четверти студентов брались из России в целом. Это был для нас самый важный источник кадров, очень хороших кадров. Нужно было их отбирать, воспитывать, часто они не удовлетворяли формальным требованиям, но из них иногда вырастали прекрасные инженеры, ученые, исследователи.

Вопрос из зала:
- В советское время выходили десятки научно-популярных журналов, они имели миллионные тиражи. Недавно мне пришлось встречаться с редакторами некоторых выживших изданий. Тиражи – несколько тысяч, то есть ноль. Как изменилось наше общество, если потребность в знаниях так резко упала?

Сергей Капица:
- «Наука и жизнь» выходила 3-миллионным тиражом, каждый номер стоил 30 копеек. Он сохранил свой формат и стиль. Сейчас его тираж 50 или 60 тысяч. «Химия и жизнь» выходила миллионным тиражом, и многие другие журналы. Они существуют на подаяние спонсоров. На фоне всей той чепухи, которая заполняет наш книжный рынок, иногда проблескивает нечто разумное, хотя это надо искать как в навозной куче жемчуг. Это очень серьезный кризис, связанный с кризисом современного общества. Мы не одиноки в этом отношении. С такими изданиями за рубежом дело обстоит не так хорошо, как было в прошлом.
На днях я получил письмо за подписью Миронова, это третий человек в нашем государстве, которым приглашает меня выступить на форуме «Наука и инновационное развитие России». Есть ли у нее будущее для инновационного развития? Или же мы будем вечно сырьевым придатком Запада? Эта проблема является определяющей не только для нашей страны, но и вообще для современного человечества. Безопасность нашей страны, рост населения, экономическое благополучие связаны с тем, как мы решим эту проблему. Сейчас мы сделали все, чтобы разрушить наш интеллектуальный потенциал. Проблема воспитания и образования - центральная. Как мы будем ее решать, какими средствами и силами, от этого зависит будущее.
Российская и советская система образования выиграла соревнование с Западом. Сейчас даже многие богатеи, посылая своих детей учиться в Америку, в Европу, часто получают этих же детей, которые существенно менее образованны, чем те, кто учится у нас в России. Мы должны сохранить систему воспитания. Здесь телевидение должно играть обратную роль, чем ту, которую оно играет сейчас. Это связано с интересами нашей цивилизации и нашей страны. Три четверти выпускников физтеха не востребованы на родине, они уезжают за рубеж, там перед ними открываются все двери и возможности. Мой внук сейчас кончил факультет прикладной математики МГУ, его пригласили в аспирантуру и положили стипендию тысячу рублей. Сейчас, кажется, увеличили до полутора тысяч благодаря ректору. А его друг кончил химфак, его тоже оставили в аспирантуре МГУ. Он послал свои документы в Колумбийский университет, один из лучших университетов Америки, и там ему сразу предложили стипендию в полторы тысячи долларов. Он отправится туда, потому что учат химии в Московском университете так хорошо, что он может ехать куда угодно.

Из зала:
- Ваши прогнозы на будущее…

Сергей Капица:
- Если мы решим эту проблему, у нас будет будущее, если нет, не будет будущего. Вот и все.

Вопрос из зала:
- Сергей Петрович, как Вы думаете, влияет ли субъективное ощущение ученого на его научные выводы? Приходилось ли Вам менять свои решения, пересматривать их?

Сергей Капица:
- Конечно, влияют, человек в этом смысле един. Когда вы работаете, ваши результаты влияют на ваше сознание, самосозниние, сознание других. Это живой процесс. Если Вы догматически относитесь к этому: «Я знаю истину. Все, что не соответствует ей, неверно», - это для ученого гибель. Я знаю примеры, которые подтверждают это. Часто выдающиеся умы не находили выхода из этого тупика, потому что они слишком верили в свое собственное сознание. Это трагедия для человека. Думаю, это относится к любой творческой деятельности.

Вопрос из зала:
- Мой вопрос из области фантастики. Скажите, если бы добрая фея предложила Вам что-то вернуть из прошлого в настоящее... Что бы это было?

Сергей Капица:
- Только одно. Чтобы я мог прожить ту же самую жизнь.

Вопрос из зала:
- Вы увлекались подводным плаванием одним из первых в нашей стране, даже снимали под водой документальное кино. Почему Вы оставили эти опыты?

Сергей Капица:
- По-моему, для молодого человека спорт всегда являлся интересным занятием. Я с детства играл в теннис, в Англии у отца был теннисный корт, на даче сейчас у нас есть корт. На лыжах я много катался. Получилось так, что я со своими друзьями увлекся подводным спортом, вернее, подводными исследованиями. Мы с ними, по существу, сделали первые акваланги в нашей стране. Я обязан дружбе с Мигдалом, физиком-теоретиком, связанным с Институтом атомной энергии. Нас это очень заразило. Тогда появились фильмы Кусто. Мы увидели возможности этой техники, быстро ее воспроизвели. Сначала мы плавали в масках, потом через год-два овладели аквалангами. Плавали сначала в Черном море, потом три сезона провели на Дальнем Востоке, там мы сняли первые два подводных фильма - «Над нами Японское море» и «У скал Монерона». С последним фильмом я ездил на фестиваль спортивных фильмов в Канны и там познакомился с Кусто. Потом он был в Москве нашим гостем, и я считал себя принадлежащим к тем, кто начинал тогда подводные исследования. Сейчас надо иметь много денег и свободное время - и можно отправляться куда угодно. Нам удавалось делать это в тех условиях. Потом, находясь за границей, я плавал и в Карибском море. Но это уже другая история. Сейчас уже надо оставлять по возрасту такие занятия.

Вопрос из зала:
- Как, на Ваш взгляд, сочетаются мораль и научные исследования? Должен ли ученый останавливаться в своих исследованиях по соображениям морали?

Сергей Капица:
- Это очень хороший, но очень долгий вопрос. На него нельзя просто ответить. Перед учеными, во-первых, стоят вопросы его профессиональной этики. То, что он делает, должно быть сделано честно, результаты не должны быть фальсифицированы. Это внутренняя мораль науки. То, о чем Вы спрашиваете, это внешняя мораль: как он должен относиться к полученным результатам. Тут его контроль над тем, что происходит, в отличие от первого случая гораздо меньше. Люди открывали страшно ядовитые вещества, которые затем становились основой лекарств. Было и наоборот. В этом смысле я бы не сказал, что наука лишена моральных основ, как проповедуют некоторые, но она требует величайшей ответственности. Это вопрос гражданской и философской ответственности ученых за свою работу. Мне кажется, термин «ответственность» - один из самых существенных в современной жизни. Все говорят о свободе, свободу мы получили, а что делать в отношении ответственности?

Вопрос из зала:
- Я студент из Вьетнама. Как Вы относитесь к восточной науке?

Сергей Капица:
- С полным уважением. Вопрос об ответственности гораздо больше места занимает в восточном кодексе поведения, чем в западном. Это одно из серьезных различий между Западом и Востоком. Опыт Востока для Запада представляется очень существенным. Потому что иначе нам победить этот индивидуализм, который стал знаменем современного либерализма, невозможно. Нам есть чему учиться в вашей культуре. Но верно и обратное. Мы все-таки живем в одном мире.

Вопрос из зала:
- Какие многолетние традиции существуют в Вашей семье?

Сергей Капица:
- Я сказал, что мой отец и деды были связаны с наукой и техникой, мой брат – член РАН, крупный географ, ему принадлежат ведущие открытия в Антарктиде. Он четыре раза ездил на этот континент, сделала фундаментальные работы там. Сын занимается русской филологией, когда он начинал, она была в загоне. Сейчас наоборот все очень заинтересованы теми открытиями, которые можно сделать о корнях нашей культуры и цивилизации. Дочь моя занимается психологией, так же как и ее дочь. Все работают больше на фоне науки и культуры, чем в каком-либо другом направлении.

Вопрос из зала:
- Как законы физики распространяются на область человеческих чувств? Расскажите, как Вы ухаживали за своей женой?

Сергей Капица:
- Это было давно. Я женился в 1949 году. Это было как у всех. Мы жили на Николиной Горе, в чудесном месте под Москвой, и до сих пор там живем. Мой тесть купил дачу недалеко от того места, где мы познакомились с Таней. Наши дети и внуки там живут. Мы рады большой семье, которая у нас образовалась. В ней есть и свои проблемы, и свои вопросы. У кого их нет? На самом деле, результат положительный. Мы учились в одной школе с моей женой, но тогда я ее не замечал, она меня заметила. Она была старше меня.

Вопрос из зала:
- Можно ли поставить знак равенства между ноосферой академика Вернадского и Интернетом?

Сергей Капица:
- Нет, это не одно и тоже. Ноосфера – это мощный концепт того, что в основе развития человека лежит разум, культура, язык – то, чем мы отличаемся от животных. Наша численность, она в сто тысяч раз больше, чем сравнимых с нами по размерам животных. Вы подумайте об этом! Древние славяне считали, что мы произошли от медведя. Они никогда в жизни обезьяны не видели! Или волков, как кавказские народы считали. Этих существ порядка ста тысяч. Если бы мы были зверями, мы были бы такими же. Сто тысяч крупных обезьян существует. Или медведей в России – как раз сто тысяч. Людей в сто тысяч раз больше: колоссальная разница. Ни одна тварь так не многочисленна, за исключением насекомых или крыс. Но мы не крысы и не насекомые.
А Интернет – это некий способ, как книгопечатание, как информационная технология, которая сейчас необходима, с системой поиска, с системой связи. Он будет, конечно, иметь влияние на наше телевидение. Так же, как цивилизация изменилась после изобретения книгопечатания, так и Интернет будет влиять. Сейчас Интернетом пользуется 1 миллиард людей. Это очень большое число. Одна треть человечества обладает мобильными телефонами, по последним данным. Колоссальное проникновение этой техники. Многие люди не умеют писать и считать, но пользуются мобильными телефонами и скоро они научаться пользоваться Интернетом.

Вопрос из зала:
- Как Вы считаете, может ли человеческое сознание выдержать эволюционный слом, среди которого мы живем?

Сергей Капица:
- Я не уверен, что есть эволюционный слом, это цивилизационный слом. Это разные вещи. Биологические изменения в человеке ничтожны. Мы отличаемся от животных разумом. Сейчас сделано фундаментальное открытие гена разума. Оказалось, что организация мозга у птиц, зверей, вплоть до высших обезьян, одинаково устроена. Проявляется на 5 – 9 неделе развития плода человека или этих тварей. Закладывается структура, архитектура высшей нервной деятельности человека. У человека примерно 5 миллионов лет назад произошла мутация, сейчас это подтверждено работами. Одно маленькое изменение гена привело к резкому изменению сознания человека и к взрывному развитию. Поэтому говорить, что это эволюционный слом, неверно. Это цивилизационный слом, он занял десятилетия.

Вопрос из зала:
- Согласны ли Вы с формулой «деньги – эквивалент счастья»?

Сергей Капица:
- Нет. Деньги – это инструмент. Может быть, и счастье они могут принести, но они совсем не эквивалент. Многие люди счастливы без денег, и очень многие с деньгами несчастливы.

Вопрос из зала:
- За последние 40 – 50 лет в физике какого-то серьезного проникновения в глубины материи не произошло, зато математическая сторона вопроса развивается гипертрофированно. Фарадей, например, все свои открытия совершал без помощи математики. Он действительно изучал природу явлений и получил весьма важные результаты, которые потом были оформлены Максвеллом. С середины ХХ века математика стала занимать первенство в физике. Считается, что можно, не строя физической модели явления, с помощью уравнения выйти туда, куда надо, и этим уравнениям верить. Я хотел Ваше мнение услышать?

Сергей Капица:
- Я думаю, что Вы сами правильно ответили на этот вопрос. Математика и физика едины. Дирак – очень хороший пример, он очень глубоко понимал то, что делал, и обладал мощнейшей физической интуицией, а не только был поразительным гениальным математиком. Он - просто гений. Я встречался с ним несколько раз в жизни. Он был большим другом моего отца. Чтение работ Дирака – это интеллектуальный опыт, который является одним из самых ценных в жизни. Кстати, у Фарадея была мощнейшая интуиция, полевая интуиция, как бы ее называли сегодня. Он не мыслил формальными образами. Опыт показывает, что новых результатов, имеющих физическое значение, не получено на том пути, о котором Вы говорили. Обещания есть, результатов пока нет.

Вопрос из зала:
- Как Вы считаете, есть ли Бог?

Сергей Капица:
- Это вопрос на засыпку. У меня расхождение с церковниками. Они считают, что Бог выдумал человека, а я считаю, что человек выдумал Бога. Это ответ на вопрос, с моей точки зрения. После этого все становится на свои места.