У этой выставки дешевое название-страшилка: «Помпеи. Тайны погребенного города», но сама она безмятежная, лишенная всякого драматизма, нарядная. Тон здесь задают привезенные из Национального археологического музея Неаполя фрагменты помпейских фресок, а они умиротворяюще просты и гармоничны. Мастера, писавшие их в I веке нашей эры, драматизму предпочитали созерцание и, кажется, никуда не спешили.

Фрески эти небольшого формата, с камерными сюжетами: птицы, звери, боги, женщины, три грации, купидоны, сатиры. Конечно, такой скромный показ, умещающийся в одном зале, не сравнить с роскошной выставкой фресок из Стабий, проходившей три года назад в Эрмитаже. Но Государственный исторический музей, стоящий в самом центре — центрее быть не может — нашей родины, доказывает, что провинциальность — не географическое понятие. Выставки там почти всегда скромные. Если не видеть археологических или древнего искусства выставок в Британском музее или Лувре, то, конечно, и за них спасибо.

Эта выставка, однако, очень приятная, кроме фресок на ней показывают несколько небольших мраморов, немного бытовых предметов, изящные ювелирные украшения — все это найдено при раскопках погребенных под пеплом Везувия городов.

Еще есть монитор, на котором крутят видео про древний помпейский театр. Если перед экраном собирается публика, то загораживает проход к части фресок. Так что при скоплении народа на выставке может быть тесновато.

А народ, наверное, на выставку придет — название города Помпеи действует на нас магически. Во многих музеях мира собрано великое множество прекрасных произведений позднего античного искусства и предметов древнеримского быта, но именно помпейские вещи вызывают особое, трепетное внимание.

Очевидно, из-за картины-катастрофы Карла Брюллова — после нее древние помпейцы нам как родные. Странно, но одна из самых популярных русских картин, прочно вошедших в национальное сознание, рассказывает о чужой трагедии. Но, видно, тема рока, нежданной и неминуемой гибели исключительно близка русскому человеку. И рассматривая розовые бедра граций с помпейской фрески, он думает не о теплоте жизни, а о неотвратимости гибели.