Четверг, 28 Марта 24, 18:01
Главные
Новости

Мой профиль
Регистрация
Выход
Вход
Информационный портал Teatral
Главные новости Вы вошли как Гость | Группа "Гости"Приветствую Вас Гость | RSS
На нашем Teatrale
  • Суфлёрская будка
    Подписка RSS

    + Teatral'ные новости

    Новости, словно пазл, собранные из разных мест, но объединенные одним - огромным интересом публики.

    добавить на Яндекс
    Мудрость
    Главная » Статьи » Рецензии и Статьи

    Родня (курсовой спектакль, рук. А. Золотухин, 2006-07 год)

    РОДНЯ

    Студенты театрального факультета Самарской государственной академии культуры и искусств представили «народную комедь в двух действах». На премьере побывала Светлана ВНУКОВА.

    Студенты театрального факультета Самарской государственной академии культуры и искусств представили «народную комедь в двух действах». На премьере побывала Светлана ВНУКОВА.

    "Именины» — так называется фильм, снятый по пьесе драматурга Степана Лобозерова. "Семейный портрет глазами постороннего» называется пьеса. Фильма не видала, но много о нем читала. О двухмиллионном (в долларовом эквиваленте) бюджете, об актерах, режиссере, конкурсной жизни картины и, разумеется об авторе пьесы (он же автор сценария). Выяснила, что у автора не только имя по нынешним временам редкое, но и отечество. - Степан Лукич. Что родился в старообрядческой семье, в неслыханном мною месте - село Большой Куналей Тарбагатайского аймака Бурят-Монгольской АССР. Узнала, что он - член Союза писателей СССР, лауреат Государственной премии Бурятской АССР и целого ряда российских премий, что присуждают исключительно драматургам. Что есть у него одна книжка "Вдоль деревни", а пьес уже множество; поставлены в двухстах российских театрах, в том числе московских и питерских, и что идут те спектакли годами. Год назад одна из лобозеровских пьес попалася в руки. «Семейный портрет на фоне дензнаков». Те же герои, что и в «Семейном портрете с посторонним», только в иных обстоятельствах. Читаю и чую: мое. И дивлюсь этому чувству. Повествует автор об обитателях деревушки, затерявшейся на чудовищных забайкальских просторах. Ну, совершенная, казалось бы, для меня, потомственной горожанки, экзотика. Но с каждым новым поворотом сюжета близость становится все очевидней.

    И озадаченная, я долго мучаюсь этим, а потом вдруг выясняю, что автор пьесы-то мне родня. По Александру Тимофеевичу Золотухину, который пропасть лет тому учил меня в институте культуры города Куйбышева. Режиссуре и актерскому мастерству. Учил Золотухин и Лобозерова. И тоже в институте культуры. Только в Улан-Удэ. Это потом уже у Лобозерова появился литинститут и мастерская Виктора Розова. Но поначалу был Золотухин. А Александр Тимофеевич умеет одну замечательную, на мой взгляд, штуку. Умеет вытаскивать из быта бытие. Лобозеров делает в пьесе своей и пьесой своей ровно то же. Талантливо, пожалуй, даже виртуозно развивает, казалось бы, абсолютно анекдотический сюжет, и вдруг ты обнаруживаешь в анекдоте этом драматизм такой силы, что берет оторопь. Поворот от анекдотца к драме обескураживает, а автору оно и надо. Потому что только в таком вот – обескураженном - состоянии современник способен притормозить в беспросветной и по большому счету бессмысленной гонке за лидером и спросить себя вослед за героями: ты-то сам – человек? человек или как?

    Насколько мне известно, в академии нашей пьес Лобозерова не ставили никогда. Но вот замахнулись. «Семейный портрет с дензнаками» - дипломная работа золотухинских пятикурсников.

    Выгородка деревенской избы. Строго говоря – нищета: хозяева - Тимофей (Матюнин Алексей, Рубцов Олег) и Екатерина (Митрясова Наталья) живут собственноручно выращенными поросем да пенсией Тимофеевой матери (Показеева Евгения). Коллизия? Как и заявлено в названии: вокруг денег. Которых много, которые сразу и нежданно-негаданно. Племянник, коему пособляли (чем могли, но при любых обстоятельствах), разбогател (путями, по предположениям, неправедными) и, решив отблагодарить, прислал на деревню дядьке и тетке 150 тысяч. Деньги, которые по определению случившегося как раз в избенке свата (Худящев Валерий, Зеленский Евгений), уже и не деньги, а дензнаки. То есть сакральное нечто. «Вот у кого они есть, на том словно знак поставлен. И не видно, а все его видят, и все уважают, и все расступаются, и все кланяются, - поясняет в благоговении отец жены сына. Мужик, умеющий, что называется, жить, но от величины снизошедшей суммы впавший в состояние транса. Преуспевающий, зажиточный сват впал, что уж говорить о Тимофее с Катериной. На почту однако же Тимофей двинулся.

    «Захожу, значит, а там толпа: бабы, мужики, и все на меня уставились… Кое-как написал, и как давай кидать пачки! Мне уж и неловко, и уж «хватит» охота заорать, а она все кидает. Уж и совать некуда, хоть в зубы бери, а она все кидает. И все смотрят. Ну и вот, последние кое-как приладил под шапку на голове, пошел. Помаленьку так иду, осторожно, потому что зубы трясутся, а они все за мной…», - рассказывает по возвращении. Старуха, мать его, жару еще поддает: «Деревня на ушах стоит. Одни говорят: кое-как на спине уволок, другие кричат: брешете, он с тележкой приходил, да на тележке увез…» Семейство по фирменной нашей и не истребленной еще, если Лобозерову верить, привычке начинает сгорать со стыда: «… за добрых людей считали, а теперь… И хорошего от «богачества» своего уже ничего не ждет, а ждет только плохого. И сват считает: ожидания не напрасны. В деревне пропасть таких «освободились которые», «нигде не работают, пьют, да только смотрят, где бы чего». «Придут, свяжут, - живописует перспективу, - поставят утюг на голое брюхо, включат… и вот как горелым запахнет, так ты не только какие есть у тебя, а каких и не видел сроду отдашь».

    И таки приходят! И гнусавым голосом делают заявление: «Ваша изба окружена, у каждого угла по человеку пистолетом, еще нас двое, сопротивление бесполезно, выносите деньги на завалинку, сто тысяч». Катерина готова деньги отдать, Тимофей намерен отстреливаться, бабка надеется, что ее не тронут по старости, сват прячется под кроватью. В гнусавом, впрочем, распознают родного зятя Михаила (Давыдов Дмитрий, Попечителев Александр), что, грезя Майоркой и мня себя коммерсантом, пытается, безуспешно, впрочем, разводить ондатр в погребе.

    «Втемяшил себе, - плачется родителям жена Михаила Татьяна (Осипова Яна), - что надо как в телевизоре. Как увидит там что-нибудь «шикарное», так сразу глаза загорятся как у ненормального, даже страшно становится. А как про деньги ваши узнал, вообще чуть с ума не сошел: весь вечер из угла в угол бегал, а к ночи вовсе исчез».

    Да разве один Михаил? Все в избенке этой сходят сума, все из угла в угол бегают, потом начинают бегать за водкой, и вот тут уж ставится страшно зрителю.

    Пьют исступленно, как только русские могут пить. Исступление в беснование переходит. «Это же крылья, куда захотел, туда и лети! - вопит Михаил, вожделея запихнутых в сумку пачек, и срывает от вожделенья рубаху.» - «И чтобы всегда с удобствами жить… И помереть даже», - солидаризируется с Михаилом сват. «Всю улицу скуплю, никому пройти по ней не дам. Гулять будем», - грозит Тимофей. Катерина с Танькой в истерике, а бабка… Бабка молится.

    «Господи! – просит , - прости ты нас, грешников окаянных! Сами не ведаем, что творим. Но не со зла делаем, господи, а по дурости нашей. Не давай ты нам, Господи, ни денег этих, ни злата, а вразуми светом твоего разума. А уж коли вразумишь, войдем в ум, возьмем каждый свой крест, и уж ты тогда пытай нас, Господи, и голодом, и золотом…»

    Не слышат молитвы упившиеся, в деньгах все Сват с Михаилом. Лежат у задника трупами. А у самой сценической кромки близко-близко ко зрителю сбилося в кучку семейство. Вцепились друг в дружку люди и слезьми умываются. И когда уже совсем кончаются силы на них несчастных смотреть, откуда-то сверху начинает струиться музыка. И заполняет собою сцену и зрительный зал…

    « В лунном сиянье снег серебрится. Вдоль по дороге троечка мчится. Динь-динь, динь-динь, колокольчик звенит…»

    Актерскому мастерству и режиссуре они учились пять лет. И теперь весьма изобретательны. И актерски, и режиссерски. Интересны в зонах молчания. Способны без грима одной телесной и голосовой пластикой вылепливать образ и существовать в нем сколь угодно долго. Лобозерова же они играют со смаком, и до такой степени нутром, что временами неловко - будто стала свидетелем того, что для чужих глаз не предназначено. Наверное, это минус, хотя именно этого лично мне, чей театральный вкус воспитан Золотухиным, не достает часто на сцене профессиональной. Ну, а что касается финальных слез… Слезами они умываются всамделишными. И это конечно тоже пронимает. Ну ладно бы девчонки, а то парень. И довольно брутальный.

    «Как он это из них вытаскивает?» - недоумевает соседка по просмотру, имея в виду Золотухина. Ну что сказать? Он это умеет. Всегда умел. Но тут ведь вот еще какая штука. Для того чтобы вытащить что-то из кого-то, надо чтобы это что-то в этом ком - то было. Хотя бы в зачаточном состоянии.

    Вот эти вот натуральные слезы, они о чем свидетельствуют? О том, что не только Лобозеровские герои, искушаемые Мамоной, находят в себе силы задаться вопросом «человек я или как?». О том, что и тем, кто их воплощает, не чужды такого рода вопросы.

    Мы, кстати, о них с Золотухиным говорили, об этих ребятах. «Ну и какие они?» - спрашивала я учителя.

    Говорил, что быстрее бегают. Вот по этим вот жизненным дистанциям. Лучше, говорил, соображают. Прагматичней, говорил, практичней.

    Читают? Читают. Что? Дэна Брауна. Но и Толстова, и Достоевского. А также Платонова и Платона, Васильева и Монтеня… "Трех сестер" скачают, всех трех, на сотовый и прочтут...

    «На сотовый, «Трех сестер»?!»- недоумевает Золотухин. Но ведь дело не в носителе, Александр Тимофеевич. Дело в том, что и они не могут без лишнего.

    «Я без необходимого могу, без лишнего – нет», - говорил Светлов.

    Чехов не кормит, Достоевский не поит, поездки на майорки Толстой не финансирует. Лишнее, но и оно в их жизни есть. Театр ведь тоже в трактовке Светлова - лишнее. Но они желают заниматься театром. Серьезным театром - Чехов, Гоголь, Сартр, Островский, Горин… Хотят только, чтобы занятия эти не разбились о быт. Чтобы такие вот постановки давали бы возможность существовать достойно. Так, как, судя по всему существует, успешный драматург Лобозеров, который, между прочим, 47 г.р.

    И мне почему-то кажется, что и у них получится. Вот именно у них, которые к деньгам относятся без фанатизма, но с уважением. Уже получается. Они ведь работают все хоть и студенты. И в отличие от Лобозеровского Михаила результативно. Ну вот, скажем, Валера Худящев.

    Работает в школе искусств. Пять лет. Ставит и выпускает спектакли, которые получают дипломы на фестивалях. А школа, между прочим, в Промышленном районе, но коллектив! Коллектив по меркам современных любительских театров огромный – 2О человек. Двадцать! Десять из которых пацаны. Увлечь такое количество мальчишек театром - задача сложная. У Худящева получается, хотя он сам, по большому счету, пацан.

    Вот такая вот еще у меня родня по Золотухину.

    И последнее. Спектакль свой дипломный родня посвятила родной академии. В 2006 году Самарской государственной академии культуры и искусств исполнилось тридцать пять.

    Светлана ВНУКОВА



    Источник: http://"Волжская коммуна"
    Категория: Рецензии и Статьи | Добавил: teatral (19 Марта 08) | Автор: Валерий
    Просмотров: 841 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Наше время
    Заходи
    Информация
    Рецензии и Статьи [52]
    Разное [0]
    Креатив
    Облако
    Топы
    Яндекс цитирования
    Топ100- On-line издания
    Creative Commons License
    Яндекс цитирования
    Яндекс.Метрика
    Яндекс.Метрика
    СОВЕТ
    позиция в рейтинге BestPersons.ru
    Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0

    | Teatral © 2024 | |