Константин Богомолов не сказал нового слова в искусстве, зато собрал хорошую актерскую команду«Христос воскресе, Меропа Давыдовна». — «Воистину воскресе», — отвечает Мурзавецкая, задувает свечу и деловито снимает платье, чтобы устроить сеанс акробатического спаривания с Вуколом Чугуновым под игривую немецкую песенку двадцатых годов. Помещица Купавина, против которой Мурзавецкая строит козни, тоже не прочь переспать со своим управляющим Чугуновым, но все это между делом, без страсти, скорее для поддержания тонуса и деловых отношений. Здесь у всех на первом месте бизнес: расчетливый Беркутов, как опытный имиджмейкер, с одинаковой тщательностью подбирает галстуки и слова любовного послания, чтобы наверняка завоевать целевую аудиторию, то есть богатую вдовушку Купавину, и прибрать к рукам ее имение. Сама Купавина, которую принято изображать сентиментальной дурочкой, тоже женщина себе на уме, которой нужен не столько любящий муж, сколько защита от мошенников и гарантия финансового благополучия. Беркутов в этом смысле — самая надежная крыша. Рядом с мелкими уездными аферистами он — акула большого бизнеса и политики (приехал из Петербурга баллотироваться в депутаты), а его методы разборок свидетельствуют о полной поддержке его действий «наверху».
Вместо привычной купеческой среды, жадной до денег, но по-своему привлекательной, Константин Богомолов рисует нам страшное общество, где человек человеку волк. А те, у кого нет зубов, обречены на жалкую собачью
жизнь. Таков в спектакле Аполлон Мурзавецкий; его единственный друг — собака Тамерлан, которую играет Яна Сексте. По сути, это единственное существо, наделенное душой, сопереживающее и бескорыстное.
Его антипод — еще один придуманный режиссером персонаж, человек Беркутова Славик. За время спектакля он не произносит ни слова, но играет чуть ли не смыслообразующую роль. Блондин совершенно арийской внешности, он по-военному вскидывает руку и с готовностью выполняет любые приказы хозяина: учинить обыск, дать кому-то под дых, а то и пристрелить. С его появлением становится понятно, зачем нужны были эти немецкие песенки и к чему вообще клонит Богомолов: сейчас у нас правят балом воротилы-беркутовы, но за ними придут вот такие фашиствующие славики, для которых нет ничего святого.
Профанация веры, ханжество и показная религиозность так же входят в число общественных пороков, по которым активно прошелся режиссер. Герои его спектакля то и дело молятся, крестятся, христосуются (действие перенесено на Пасху) и тут же обманывают, предают, совокупляются. Но режиссер здесь слишком уж прямолинеен и назидателен, иногда вопреки художественной логике, и потому его социальный пафос и истовый антиклерикализм выглядят порой смешными. Богомолов хочет открыть нам глаза на то, что и так давно известно, и в критическом запале порой теряет чувство меры. Чтобы все уже поняли про слияние власти и бизнеса, он заставляет Беркутова подстрелить какую-то двуглавую птицу, больше похожую на курицу-мутанта, чем на символ
русской государственности. Или превращает в фантастическом сне Меропы собаку в попа, который венчает Аполлона с Тамерланом.
К счастью, навязчивый режиссерский концепт не может совсем испортить впечатление от спектакля — уж больно хорошо там играют. И Дмитрий Куличков (Мурзавецкий), и Александр Фисенко (Чугунов), и Сергей Угрюмов (Беркутов), и Андрей Фомин (племянник Чугунова), и уже упомянутая Яна Сексте, и новички Анна Чиповская (Глафира) и Вячеслав Чепурченко (Славик). Звезда этого ансамбля — недавно принятая в труппу «Табакерки» самарская актриса Роза Хайруллина. Маленькая, щуплая, с тихим, детским почти голосом — ну какая из нее тиранша Мурзавецкая? Едва сказав несколько слов, актриса буквально завораживает зрителей, которые смотрят на нее, как притихшие мартышки на удава. Ее темные непроницаемые глаза внушают страх, в ее вкрадчивой речи и ускользающих движениях есть что-то дьявольское. Впрочем, в финале Мурзавецкая Хайруллиной не выглядит посрамленной: эту партию она проиграла, но ее дело живет и побеждает
фото предоставлены © РИА Фото
|
