Об актерской профессии:
На сцене я излишне ярок, излишне эмоционален, говоря простым языком, перетягиваю одеяло на себя. Что такое одеяло? Это некое полотно, где есть четыре угла. Допустим, четыре актера на сцене. Если один актер тянет свой угол, остальные отпустили, то одеяло сморщилось и некрасиво тянется за одним актером. Если каждый из четверых взялся за свой угол, тянет его, тогда это одеяло распрямляется и, как красивое полотно, развевается на радость зрителю.

О своем отношении к театру:
Я с театром на "Вы". Бытует такое мнение, что театр – второй дом. Что такое дом? Это уют, домашние тапочки, кухня, спальня, кресло у камина или у телевизора, это близкие люди. Театр – это работа. Когда моя мама первый раз привела меня в театр "Современник" на спектакль "Белоснежка и семь гномов" (я еще был дошкольником), я испытал трепет перед тем, как откроется занавес. Я не хочу "обытовлять" театр, я хочу, чтобы этот трепет остался до сих пор. Я прихожу, играю спектакль или репетирую и ухожу. Я не участвую в капустниках. Я не хочу, чтобы меня что-то отвлекало от моей работы. В театре у меня большое количество замечательных коллег, товарищей, но друзей нет.

О психологическом образовании:
Меня всегда привлекала психотерапия. Я окончил факультет психологии, и мой диплом был посвящен актерским страхам (это кафедра клинической психологии).
Психологи советов не дают. Если вы пойдете к психологу, который дает вам советы, бегите от него, умоляю! Это шарлатан, который тянет из вас деньги. Откуда психолог, такой же человек, может понять: жениться вам или не жениться, эмигрировать или не эмигрировать, рожать ребенка или не рожать, в эту профессию идти или в другую? Психолог должен так построить с вами диалог, чтобы вы сами приняли для себя нужное решение.

О фобиях:
Я человек очень "не рисковый". Я не только пытаюсь просчитать каждый свой шаг в жизни, но я очень медленно вожу автомобиль. У меня есть проявления клаустрофобии, я боюсь застрять в лифте. Я боюсь высоты. У любого человека обязательно должны проявляться "зажимы". В эти моменты я пытаюсь себя поймать и сказать: "Стоп, вот это "зажим". Тебя ведет куда-то не туда. Ну-ка остановись, проверь, правильно ли ты выстраиваешь свою роль, или ты идешь на поводу у зрителя".

О мечтах:
На протяжении последних 5 лет я нахожусь в постоянной работе, получаю интересные предложения от разных режиссеров, и у меня нет времени задумываться о том, что не реализованы какие-то мои мечты. Я скучаю по такой драматургии, как Островский и Шекспир. У меня есть мечта сыграть роль без слов. Я не очень люблю текст, не очень люблю текстовую нагрузку. Как говорил мой учитель Андрей Александрович Гончаров (я счастлив, что учился у этого великого мудреца и великого человека): "Давайте подходить к сценарию с красным карандашом, давайте его купировать".

О райдере:
Я веду себя очень скромно. Года три назад я узнал понятие "райдер". Мне не важно, каким транспортом я еду, во сколько и что я ем, в какой гостинице я живу на съемках и на гастролях. Для меня райдер – работа с режиссером, со сценаристом, с художником по костюмам, с гримером, с реквизитором и т.д. Вот здесь я могу быть непримирим, здесь я не иду на компромисс, поэтому могу казаться капризным.

О фильме "Мой муж – гений":
Это картина о любви, о том, что два человека не могут существовать друг без друга – Ландау и его жена Кора. Да, в какой-то степени их отношения были извращенными. Я, Даниил Спиваковский, живу совершенно по-другому и стою на других позициях. Я, как актер, рассказал зрителю такую историю. Но я думаю, не случайно эти люди были вместе, – значит, их устраивала такая жизнь. Я думаю, уважаемые ученые, математики и физики – великие умы, я восхищаюсь ими, – подняли такую шумиху вокруг картины, прежде всего, чтобы обратить внимание на себя, напомнить о себе.

О жене Светлане:
Нас разделяет поколение, но она настолько умна и мудра, и я настолько юн, что мы говорим на одном языке. Конечно, Светлана прислушивается и к моему опыту, и к моему мнению. Я не был настолько мудр, как она. Насколько точно она определяет некоторые вещи, которые происходят вокруг нас в социальной жизни, в политической. Мы смотрим спектакли или фильмы – она очень точно определяет: здесь хорошо сыграно, здесь – нет.