О своем интервью с Томом Стоппардом:
Интервью было для глянцевого журнала, поэтому оно имело свою специфику. Конечно, я млела перед такой фигурой, как Том Стоппард, который мне очень нравится. Я подумала: как же мне подойти к вопросу, где и как он одевается – потому что это все-таки глянцевый журнал. Мы разговаривали об искусстве, как он пишет, как он живет, и я говорю: "Вы знаете, мне все-таки надо задать этот вопрос…" Он говорит: "А я очень люблю это дело", - и вдруг показывает мне пиджак: снаружи весь такой серьезный серый пиджак, а внутри на подкладке черт-те что творится.

О Квентине Тарантино:
Мне редко доводилось бывать рядом с таким режиссером: каждый раз, когда он входит в зрительный зал, чтобы посмотреть кино, весь зал встает и хлопает. Это потрясающе!

О съемках в фильме Кристиана Кариона "Дело Фаруэлла" - о советском офицере КГБ, предавшем Родину:
"Клюква" была почти незаметна, но они не могут консультироваться по любому поводу. Например, у меня был утюг, как у моей бабушки – я поразилась. И все вещи в квартире были достаточно аутентичны. Единственное, что я сказала: "Уберите яблоки из вазы". Я не помню, чтобы у меня дома в 80-е годы были гладкие-гладкие яблоки. Это появилось гораздо позже.

О своем потрясении на фестивале "Текстура" в Перми:
Я смотрела на фестивале спектакль очень известного венгерского режиссера Корнеля Мундруцо. Он режиссер и театра, и кино. И он привез Сорокина "Лед". Это Национальный театр Венгрии. Они голые на сцене занимаются сексом! Я должна сказать, что, как спонтанный зритель, закрывала глаза во время некоторых сцен.

Об участии в жюри кинофестивалей:
Я никогда не уверена в себе настолько, что после 15 минут могу сказать: "А, я все знаю". Все равно, если есть ответственность (а ответственность есть), ты думаешь: "Может, я ошиблась". И иногда ты ошибаешься: иногда фильм вдруг поворачивается и вырастает.

О приглашении в спектакль "Вера Павлова. Стихи о любви" в Театре Практика:
Это было так: "Слушай, мы тут читаем стихи Веры Павловой, современной поэтессы, делаем ее вечер. Может быть, прочтешь с нами?" Стихи показались мне очень интересными, и мы прочитали эти стихи. Это не планировалось как спектакль – просто собралась компания почитать стихи.

Об особенностях театра:
Невозможно смотреть театр, снятый на пленку. Театр не для того, чтобы его снимать. Сколько раз я видела съемки спектаклей, столько раз это было разочарование.

О фильме "Морфий":
У Балабанова я научилась делать уколы. Когда у меня была инфекция, надо было делать уколы, я их прекрасно сама делала. Вот так это было полезно.

О возрастных ролях:
Я играю те роли, которые подходят моему возрасту. Я же не буду играть 15-летнюю девочку, это будет смешно. Я не задаю себе вопрос: роль возрастная или нет – наоборот я задумываюсь, подходит ли она мне по другим параметрам. Возраст – это нормально, куда деться.

О молодых режиссерах:
Я чаще всего соглашаюсь сниматься у дебютантов. Если это интересно, если он меня как-то вдохновил, дебютанту надо дать шанс: а вдруг?

О бестактности:
В Лондоне я играла стриптизершу в спектакле Кевина Спейси. После спектакля мы все собирались в баре. И один англичанин сказал мне: "Я знаю немало восточноевропейских проституток. А вы настоящая проститутка?"\

О чтении:
Я читаю "Крутой маршрут", мне раньше не довелось прочитать эту книгу. Недавно прочла пару старых рассказов Сорокина. Мне нет разницы, на каком языке читать. Я читаю по-английски, по-литовски читаю меньше. А так как я нашла для себя электронные книги – я покупаю книги в интернете, читаю их на "айпаде" – конечно, мне легче купить, как ни странно, английские книги.

Об участии в ледовых проектах:
Я многому научилась. Во-первых, есть общее "здесь и сейчас": они сейчас должны победить. Вот этот номер один (ни два, ни три, ни бронза, а один) непоколебим. Конечно, у них есть то, что мне бы очень хотелось использовать в своем ремесле. Если один партнер сделал шаг не туда, это жизненный риск для другого партнера; если ты на льду не так скользнул – вы оба упали. Если бы это можно было перенести в нашу профессию, это было бы очень круто.