Первая часть седьмой серии «Гарри Поттера» начинается с настоящего подарка для поклонников киносаги по книгам Джоан Роулинг: вместо одного Гарри Поттера на экране их сразу десяток. Вспоминается при этом не модное слово«клонирование», а то, как всякая вещь в доме Собакевича как бы говорила: «И я тоже Собакевич!»

Так и всякая деталь в новой серии «Гарри Поттер и дары смерти. Часть 1» (Harry Potter and the Deathly Hallows: Part 1) как бы говорит: «И я, и я Гарри Поттер! Все во мне так же правильно и аккуратно!» Поэтому эпизод с превращением целой компании разношерстных персонажей в одинаковых щуплых подростков выглядит не столько чародейством, сколько обнажением приема, неожиданно откровенным прояснением сути происходящего. Так вот, значит, почему при всех спецэффектных крибли-крабли-бумс тут все так однообразно и невыразительно. Ведь сними с Гарри — Дэниела Рэдклиффа круглые очки, и родная сова его не узнает.

Между тем значительная часть «полседьмого» «Гарри Поттера» построена на фокусах с трансформацией персонажей, которые норовят обмануть врага, притворившись кем-то другим. То выстрелит в ночное небо эскадрон летучих Гарри, и поди угадай среди них настоящего. То Гарри, Гермиона и Рон Уизли, вырубив волшебными палочками трех чиновников из министерства магии, примут их обличья, чтобы проникнуть в это важное учреждение, где началась большая чистка в духе 1930-х в СССР и Германии или эпохи маккартизма в США. То Гермиона, видя, что Гарри вот-вот схватят преследователи, нашлет на него заклятье временного уродства, и в лице главного героя наконец появится что-то человеческое. Тут, надо заметить, неожиданно включается и некая магия кинематографа: минут десять ушибленный заклятьем Гарри Поттер удивительно напоминает сильно избитого Сильвестра Сталлоне.

К сожалению, эти увлекательные события занимают максимум час из двух с половиной, а все оставшееся экранное время герои ищут крестражи (роулинговский аналог яйца Кащея) на фоне живописных фотообоев, изображающих зимний лес, суровые скалы и иные красивые капризы природы (потому что Хогвартс захвачен врагами). Хорошо, что эти эпизоды темноваты и не очень шумны. Поэтому те, кто при виде волшебной палочки не испытывает сладкой дрожи во всех членах, но в силу семейных обстоятельств неодолимой силы не сможет избежать просмотра, имеют шансы спокойно проспать до самого душераздирающего эпизода — героической смерти домашнего эльфа Добби.

Что касается заявленных в названии «даров смерти», то им посвящен вставной мульфильм, неожиданно выразительный и свободный, стилистически напоминающий работы Тима Бёртона. Что не снимает вопроса крайней бессмысленности самих даров, функционально дублирующих крестражи: и те и эти разбросаны по сюжету, как любые другие штуковины, которые нужно собирать игрокам в компьютерном квесте. Так что«дарами смерти» их назови или «чемоданчиками здоровья» — разницы совершенно никакой. Хотя в этом режиссер Дэвид Йейтс уж вовсе не виноват: что Роулинг сочинила, то он прилежно и экранизирует. А для миллионов фанатов это главная режиссерская добродетель.