В прокат выходит «Джонни Д.» – удачный эксперимент автора «Схватки» Майкла Манна, в котором зритель становится частью легенды о великом гангстере.

В 1930-х Джон Диллинджер, грабитель банков в дорогом пальто, с прилипшей к лицу с кривой ухмылкой был популярнее, чем все сегодняшние селебрити, включая президента Обаму. В «Манхэттенской мелодраме» – последнем фильме, который Диллинджер посмотрел в своей жизни – герой Кларка Гейбла был списан с самого Джонни. Он грабил банки во времена Великой депрессии, выражая волю народа, но не заботясь о нем. Самой большой и последней любовью его жизни была гардеробщица Билли Фречет. У него было много женщин, роскошные машины и не менее великолепный томми-ган. Джонни поймал тогдашний любимец Гувера, джентльмен без страха и упрека Мелвин Первис, которого благодарный начальник потом сжил со свету. Он не выпустил в идеально подстриженный затылок грабителя ни одной пули.

Когда речь заходит о мифе, каким был на самом деле новоявленный герой, в общем, не так уж важно.

Майкл Манн, взявшись за «Джонни Д.», кажется, и не преследовал цели влезть в давно простреленную голову великого бандита. По его собственным словам, картина должна заставить зрителя «пережить опыт Диллинджера», почувствовать себя если не самим Джонни, то как минимум его верной тенью, а в подобной ролевой игре лишний психологизм только мешает. Именно поэтому глубина кадра, снятого на пленку, заменена цифровой репортажностью, поэтому слово и дело здесь – одно и то же.

Американская пресса уже возмутилась нарочито холодной отстраненностью повествования, которой от режиссера «Схватки» и «Последнего из могикан» никто не ожидал.

В интервью он признается, что и не собирался излишне романтизировать своего героя – тот все-таки людей убивал. Вместо традиционной проработки характеров и прочих драматургических данностей, Манн дотошно воссоздал антураж и воздух, которым жили и дышали его герои. Каждая пуговица и кусок асфальта ровно такие, как надо, если не те же самые. В одном из эпизодов Джонни Депп даже отстреливается через то же самое окно, из которого палил в преследователей Джонни Д. Временами кажется, что эти окна, дверные ручки, усы, наконец, интересуют режиссера едва ли не больше их обладателей. Впрочем, и в случае с бравым персонажем Кристиана Бэйла камера гораздо охотнее изучает его шляпу, блестящие ботинки и смешные брюки с высокой талией, чем даже озабоченное ускользающим бандитом лицо.

Причина проста: у титанов – а Джонни Д., конечно же, титан – нет морали, но есть кодекс чести. Они следуют той судьбе, которую выбирают сами.

И поставленная задача – не просто максимально приблизить человека в мягком кресле к легенде, но стать её частью – как минимум заслуживает уважения. Но легенда – это еще и кусок времени, из которого каждый делает свои выводы. И поэтому одни увидят в фильме образец стиля, другие – историю о становлении ФБР, а третьи – о том, как вольные стрелки ушли в прошлое.

Что же касается вопроса, удалось ли Манну превратить снятое на цифру ретро-реалити-шоу в то, что называется кино, то да, внимательный зритель получит свою награду. Правда, только если сможет поймать в масштабном повествовании те несколько минут, когда камера неожиданно взлетает и оказывается не на уровне ботинок, а гораздо выше, а кадр чуть подергивается сепией во вспышках допотопных фотоаппаратов. Именно в эти моменты пальцы чуть сильнее сжимают подлокотник кресла, потому что на несколько мгновений камера-обскура перестает существовать и позволяет поймать тот самый пьянящий зыбкий миг, когда легенда творится прямо здесь и прямо сейчас, а ты – ее часть.