«Юбилей - будь он неладен», - говорит Зинаида Шарко... Потому что из желающих поздравить уже сейчас выстроилась очередь, а у нее репетиции, и усталость накопилась. С другой стороны - приятно, сама призналась, - приятно быть нужной, приятно, что помнят, приятно, что в юбилейные дни оживет на сцене БДТ легендарный спектакль «Кошки-мышки», где Зинаида Максимовна, как и много лет назад, играет главную роль

За БДТ я держусь

- Зинаида Максимовна, вам исполняется 80 лет, а вы по-прежнему нарасхват. Можете сказать, что ваша актерская судьба состоялась?

- Безусловно, состоялась - и в кино, и в театре. Жаль, что сейчас нет такого телевидения и радио, как раньше, - я же больше ста ролей сыграла в теле- и радиоспектаклях. Так что, даже если бы не было кино и театра в моей жизни, это уже была бы актерская биография. Я не могла без работы жить. И когда у меня случались простои, правда недолгие, я делала сольные творческие вечера, назывались они «Несыгранные монологи» - я на эстраде все переиграла, что хотела, но не получилось в театре. Люся Макарова все время острила: «Опять играешь не готовые вещи». Так что, конечно, я счастливый человек.

- Период работы с Товстоноговым вы называете «мое счастье»; и всегда и везде о нем говорите. Но после ухода Георгия Александровича началась другая ваша жизнь. Вы никогда не хотели уйти в другой театр?

- Никогда я из этого театра никуда не уйду. Мне иногда говорят: «Ну за что ты держишься?» За БДТя держусь - за театр, который носит имя Товстоногова. Я 53 года вот в этой гримерной просидела - как же я могу отсюда уйти?

Второго такого режиссера, как Товстоногов, нет и не может быть. А если нет - значит, надо приспосабливаться к тому, что имеешь. При том опыте и той школе, которую мне дал Георгий Александрович, я у любого режиссера могу взять то, что мне надо. Режиссер говорит - я слушаю. За что-нибудь да уцеплюсь, что-нибудь да схвачу, что пригодится.

- И все же в этой жизни после Товстоногова были вещи важные, принципиальные для вас?

- Я могу назвать спектакль «Квартет», потому что это не просто спектакль. Обычно биографию персонажа приходится сочинять, а тут ничего сочинять не надо было. Нас всех, участников этого спектакля, сама жизнь связала - так, как она связала героев пьесы. С Кириллом Лавровым мы 50 лет в театре проработали, с Олегом Басилашвили - на три года меньше. Мы друг о друге все знаем: дети рождались и росли у нас на глазах, потом внуки. Теперь, когда Лаврова нет, это, конечно, другой спектакль, но все равно очень значительное событие в моей жизни.

Лавров был бесконечно порядочный человек

- Для вас это важно - чтобы судьба персонажа перекликалась с вашей?

- Важно. Но не обязательно. Конечно, это всегда что-то особенное. В «Квартете» я придумала, что моя Сисси всю жизнь была влюблена в Реджи, героя Лаврова. Это очень даже ложилось на нашу жизненную ситуацию: я им и гордилась, и любила его очень. Он был бесконечно порядочный человек - иногда это до крайности доходило. Помню, как-то пригласили в спектакль на одну из ролей киноартиста. Он очень плохо играл и очень плохо себя вел. Прошло время, контракт закончился, и на худсовете было принято решение его не продлевать. Лавров говорит: «Кому бы поручить сказать ему об этом? Я не могу, потому что я сам артист».

- Кроме БДТ все же был еще театр в вашей жизни - «Приют комедианта». Там вы сыграли Сару Бернар в спектакле «Она бросает вызов»...

- Мне три раза предлагали эту пьесу, а я все время отказывалась. И первое, что сделала, когда мы начали работать над спектаклем, - убрала все эпизоды, в которых Бернар выходит на сцену. Все вычеркнула. Потому что изображать, как играет великая актриса, - это просто наглость. Она, конечно, была потрясающей личностью. И что-то в ней было мне близко. В частности, то, что она очень много работала и ей было достаточно пятнадцати минут сна, чтобы отдохнуть. Вот я тоже так умела (улыбается)...

Женщина еще может быть плохой артисткой, ну а мужик?

- Ради работы приходилось жертвовать личным?

- Ну в каком смысле - жертвовать? Есть актрисы, которые лишили себя материнства, а у меня, как видите, все получилось.

- Почему вы не пустили сына в актеры? Ведь вы же говорите, что быть на сцене - счастье?

- Деточка, это такое счастье... Мы же все больные люди, мы без этого жить не можем. Но если человек может жить без театра, то пусть живет. Ваню моего Женя Лебедевочень звал к себе учиться, говорил: «Зина, у него такие данные!» Натэла Товстоногова до сих пор мне это припоминает, говорит: «Жалко, что ты Ваньку не пустила». А что бы он потом делал? Это же самая зависимая профессия, деточка. Самая нищенская. Женщина еще может быть плохой артисткой, ну а мужик? Его же никто уважать не будет. Я считаю, что если с детства нет страсти к лицедейству, то и не надо.

- У вас с детства была?

- С малых лет. Мы переехали в Чебоксары, когда я в первый класс пошла, - буквально накануне приехали. Но я на утреннике уже какую-то ромашку изображала. Так что на сцену раньше, чем в класс, попала.

- Зинаида Максимовна, а как зритель вы в театре бываете? Нравится вам современный театр?

- Я могу только повторить слова Мейерхольда. Люся Макарова часто говорит: «Мы просто постарели». Нет, мы не постарели. У Товстоногова в театре каждая премьера была праздником для всех, вне зависимости от того, занят ты в спектакле или нет. Сейчас у режиссеров одна задача - удивить.

- Может, просто у современных режиссеров нет таких артистов, как у Товстоногова, - чтобы можно было в них умереть?

- Мне опять же трудно судить со своих старых позиций. Я вот вам сейчас расскажу, как Эммочка Попова к нам в театр поступила. Пришла на сбор труппы: «Гуля, я с тобой сяду» - мы ж подружки были. И тут открывается дверь и входят один за другим Стржельчик, Копелян, Луспекаев, Лавров, Юрский, Лебедев, Борисов, Смоктуновский, Медведев - девять мужиков. Каких мужиков! Она уцепилась за меня: «Гуля, как вы тут живете? У меня глаза разбегаются... Я не знаю, кому дать...» Вот это театр! А бабы какие были...

Пришлось дать обещание

- Весело было. Но вам, кажется, и сейчас не скучно. Что вас сегодня больше всего радует?

- Общение с правнуками. У меня их двое - Ваня и Матвей. С Матвеем, правда, пока сложно общаться, ему всего четыре месяца, а Ване семь лет, и это уже личность, конечно. Очень любит повторять: «Человека надо уважать. Вот ты меня уважаешь, а дед - нет».

Мы с ним большие друзья. Вообще, когда внуки появились, я стала ненормальной бабушкой, а прабабка и вовсе сумасшедшая. Когда сын рос, все по-другому было: репетиции, гастроли, мужья приходили-уходили. Как-то он параллельно со мной рос и, слава богу, хороший вырос. А внуки...

Сидели мы как-то с Ванькой, пели песни. Пели-пели, я устала, говорю: «Все, не могу больше». А он: «Ну спой последнюю, твою любимую». Я спела «Миленький ты мой». Ему она так понравилась! Он теперь ее Матвею поет.

А недавно обо мне передачу снимать задумали и попросили, чтобы мы с ним в кадре вместе эту песню спели. Я Ваньку спрашиваю: «Ваня, споешь? К моему юбилею передачу будут делать, хотят, чтобы мы с тобой вместе спели». Он: «А что такое юбилей?» Я объяснила. Он насупился и говорит: «Не буду петь. Не хочу, чтобы у тебя был юбилей». «Почему?» - спрашиваю. «Потому что тебе же 80 лет будет! Это значит, что ты скоро умрешь». Помолчал и говорит: «Можешь дать мне обещание?» - «Какое?» - «Пообещай, что не умрешь».

- Дали обещание?

- Конечно.