В театре «Практика» поставили новую пьесу Владимира Сорокина
Завершив фестиваль «Новая драма», театр «Практика» открыл сезон премьерой «Капитала». К премьере общественность готовили давно. Неудивительно: сам Владимир Сорокин, автор некогда авангардный, потом скандальный, а теперь популярный, написал пьесу специально для «Практики» после того, как на много лет забросил драматургию. Понимая ответственность момента, руководитель театра и постановщик пьесы Эдуард Бояков обставил спектакль по высшему разряду. К премьере выпущен толстенный буклет, и на странице, где указано, кто принимал участие в постановке, три столбца имен. В спектакле все налицо: тут есть и теневой театр, и разнообразное видео, и компьютерный дизайн, и танец, и большое, якобы живописное полотно «Мамонты на водопое», и много чего еще. Все это вокруг пустой черной сцены с несколькими актерами и без единого предмета. Но с ремарками, появляющимися на светящихся экранах по бокам сцены.
Пьеса Сорокина узнаваема и вполне в духе его сегодняшних текстов: без взбесившегося языка, без шокирующих деталей и почти без мата (во всяком случае, его куда меньше, чем в поддерживаемой «Практикой» новой драме). Первый маленький акт - собрание руководства банка «Капитал». Тут действие строится по классической для автора схеме: в обыденной ситуации происходят совершенно фантастические события. Руководство обсуждает, где именно и какой ширины шрам следует нанести на лицо президенту банка (его играет Игорь Гордин). Процедура эта, судя по всему, ежегодная, и правильное ее исполнение обещает банку счастливую жизнь на следующий год. (Говорят, кто-то уже назвал это буквальной реализацией оборота «банковская операция».) Хирург ждет, пока коллеги выяснят отношения: кто-то дает советы, кто-то не хочет брать на себя ответственность, кто-то обижается, качает права, дерзит - языковой срез сделан Сорокиным как всегда точно. Второй акт - празднование «Дня восьмого шрама»: неформальное ресторанное веселье и символическая игра «задави ходора», где каждый должен рассказать о стыдном эпизоде из своей жизни. Серия монологов-исповедей очень разных людей тоже классический прием Сорокина. Первый акт актеры играют как сатиру, во втором каждый из них имеет по три минуты душевности в психологическом театре.
Спектакль совсем короткий - меньше полутора часов, и зритель уходит из зала слегка растерянным, так и не поняв, чем, собственно, закончилась эта история. А закончилась она объявлением, что в игре победил президент банка, вспомнивший эпизод, в котором, в сущности, ничего стыдного не было. Он рассказал, что в студенческие годы придумал игру «наоборот» - прокручивать перед мысленным взором события в обратном порядке. Например, съедание мороженого: человек отрыгнул мороженое на палочку, завернул в бумажку и сдал в магазин, получив за это деньги. Или рождение ребенка: младенец залезает женщине во влагалище, там за девять месяцев рассасывается и так далее, вплоть до того момента, когда мужчина и женщина, посмотрев друг на друга, разъехались на разных автобусах. И вот недавно, говорит президент, на каком-то совещании он представил себе таким образом события 11 сентября: восставшие из пепла горящие башни, улетающие задом самолеты и то, наконец, как скромные смуглолицые парни - восстановители башен и оживители людей - растворяются в толпе аэропорта. «Игра окончена, - гремит механический голос, - победил №8».
Тем, кто растерялся и не понял смысл спектакля «Практики», я советую внимательно прочесть буклет-программу - тогда картина станет яснее. Постановка «Капитала» в полной мере мультимедийный проект, главное напряжение которого совсем не там, где поначалу полагали. Казалось, оно должно возникнуть между текстом (условными героями и фантастической ситуацией Сорокина) и видеосредой, сочиненной группой рекламистов Jast design, сделавшей фирменный стиль и презентацию сорокинского банка «Капитал» так, будто он реально существует. Со съемками огромных баннеров и масонских логотипов банка на улицах Москвы, дирижаблей с банковским слоганом над городом и флотилией самолетов, выписывающих в небе слово «капитал». На деле оказывается, что куда более серьезное напряжение возникает между тем, что сочинено, - текстом Сорокина, визуальной банковской легендой, игрой актеров и тем, что реально. В сущности, монологи участников и создателей спектакля, собранные в буклете, - это второе отделение «Капитала», и оно не слабее первого.
Начинается буклет с двойного интервью Сорокина и Боякова для глянцевого журнала. Эдуард говорит, что Сорокин большой писатель, которому задолжал русский театр, Владимир отвечает, что после двух десятилетий тотального разочарования в русском театре он в него поверил благодаря Боякову. Художник и композитор Гермес Зайготт рассказывает, что теперь в реальном мире везде слышит фразы из спектакля. Сочинители теневых сцен Маша Литвинова и Слава Игнатов хихикают и говорят, что, прочитав пьесу, ничего не поняли и она показалась им полным бредом. Умники директора студии Jast design рассуждают о том, что сорокинский смоделированный сленг рекламщиков на самом деле реален, что спектакль должен быть рекомендован к просмотру всем отделам рекламы и маркетинга крупных корпораций и что лучшее задание для студентов-рекламистов - восстановить платформу бренда «Капитал» по данным, полученным из пьесы. А все актеры говорят о черном мире бизнеса и проснувшейся совести героев. Гордин даже вспоминает, что режиссер подсказал ему для понимания пьесы образ Тайной вечери. Длинноногая Юлия Возлюбленная, играющая референтку, считает, что «Сорокин написал о каждом из нас, ведь в каждом есть частичка божественного света». А бритоголовый, татуированный Павел Кассинский, исполняющий роль начальника отдела безопасности, рассказывает, что сам когда-то занимался черным пиаром и был одним из тех, кто придумал «Идущих вместе», но теперь осуждает их за сжигание книг Сорокина.
Берясь читать буклет, поначалу изумляешься: какая совесть, какой божественный свет? Рассуждать в этих категориях о произведениях Сорокина все равно что искать психологизм в композициях Малевича. Но потом как-то втягиваешься и понимаешь, что не в этом дело. Ведь поставил Бояков несколько лет назад сорокинское «Свадебное путешествие» как чувствительную любовную историю и тем вернул писателю веру в театр. Дело в том, что в свете этого спектакля все начинают казаться персонажами Сорокина. И нельзя сказать, чтобы это ощущение было утешительным.
"Капитал" Владимира Сорокина в постановке Эдуарда Боякова
За последний месяц театр "Практика" выпускает уже третью премьеру. После "Продукта" Марка Равенхилла и "Далеко" Кэрил Черчил настал черед "Капитала" Владимира Сорокина. В финале этого спектакля АЛЛА ШЕНДЕРОВА вдруг почувствовала, что все, происходящее на сцене и в зале, превращается в рекламный ролик.
Пьесу, написанную Владимиром Сорокиным специально для постановки Эдуарда Боякова, как и привычно у писателя, сперва можно принять за производственную драму. Но жгуче-ненавидимый и столь же почитаемый постсоветский классик способен одним движением пера превратить эту драму чуть ли не в мистерию, наполняя действие таинственными ритуалами и магическими заклинаниями. Поиграв же с читателем как кот с мышью, довольный автор оставляет его в полном недоумении.
Итак, в правлении банка "Капитал" состоится производственное совещание: коллектив решает, в какой части лица и какой толщины шрам должны нанести хирурги на физиономию президента банка Бориса Марковича (Игорь Гордин),- от чего зависит процветание дела и доходы сотрудников.
В узнаваемую атмосферу производственного аврала - женские истерики, подхалимаж подчиненных и прессинг босса - вплетаются таинственные словечки и странноватые притчи. А все происходящее на маленькой, задрапированной черным, лишенной декораций сцене, по которой мечутся то сотрудники, то их тени (теневой театр - Вячеслав Игнатов, Мария Литвинова), начинает напоминать заседание масонской ложи. Вот и логотип вымышленного банка, разработанный реальными специалистами по банковским рекламным технологиям из студии "Just Design",- подобие шестиконечной звезды, внутрь которой помещена треугольная пирамида с врисованным в нее человеческим глазом - очень напоминает масонскую символику. Президента банка зовут Борис Маркович, его главного бухгалтера - Анатолий Вениаминович (Федор Степанов), а вице-президента - Заза Автандилович (Нияз Гаджиев). Но не будем отвлекаться на частности.
Не стоит особого труда узнать в "Капитале" переиначенный сюжет "Портрета Дориана Грея". Уайльдовский красавец Грей сохранял лицо, а подлые поступки уродовали его портрет. С обаятельным и респектабельным героем Игоря Гордина все вроде бы обстоит наоборот: он расплачивается лицом, спасая общее дело и, видимо, совесть - не только свою, но корпоративную. Нанесение нового шрама позволяет сотрудникам расслабиться. Они начинают петь, смеяться и пританцовывать под старый (времен Великой депрессии) джаз. Тут первая часть спектакля плавно перетекает во вторую. Ее действие происходит на корпоративной вечеринке по случаю Дня Восьмого Шрама, в конце которой сотрудников ждет игра "Задави Ходора": каждый должен вспомнить и рассказать о себе что-то постыдное (и тем самым окончательно избавиться от стыда).
В пьесе Сорокина "Ходора" давят с помощью жутких железных щипцов, однако под этой пыткой сотрудники несут сущие нелепости: начальница отдела процессинга - как однажды в детстве застала папу с чужой тетей, бухгалтер - как случайно пукнул на чьих-то поминках. Никаких щипцов в театре нет - "исповедальные" монологи произносятся в лиричной манере, на авансцене, в шаге от зрителя, а по бокам на небольших экранах высвечивается "коэффициент Ходора". Побеждает президент банка - видимо, он настолько спокоен за свою совесть, что его "Ходор" оказывается самым низким. "Наш капитал - огромен",- произносят в финале герои, окончательно превращаясь в персонажей рекламы.
Странное дело, но от этого вполне беспомощно (по меркам традиционного театра) поставленного и сыгранного спектакля остается долгое послевкусие. Выходишь из зала, и все происходящее начинает казаться продолжением пьесы Сорокина. Заглянешь на обсуждение спектакля, а там Эдуард Бояков рассказывает, что в современном театре актеры должны играть текст и ни в коем случае не образы - что, собственно, и делает большинство нынешних артистов, оттого все больше напоминая актеров рекламы. Откроешь буклет, а там сотрудники студии "Just Design" говорят о "Капитале" так, будто это реальный банк. По ходу спектакля придуманные ими банковские символы демонстрируются на видео - и вписываются в сознание столь же прочно, как любая рекламная чушь. И долго еще после спектакля скандируешь про себя таинственно-бессмысленное: "Опри-нопри. Банк 'Капитал'. Кредитный порядок". Следовало бы договориться с рекламодателями и поставить в слоган какой-нибудь конкретный банк, а то, выходит, зря играли.
Театр «Практика» показал спектакль, из которого становится ясно: все мы – люди, и ничто человеческое нам не чуждо, даже совесть. Пьесу Владимира Сорокина «Капитал» поставил художественный руководитель театра Эдуард Бояков.
Как один из апологетов фестиваля «Новая драма» Эдуард Бояков во всех интервью заявляет, что сегодня главным человеком в театре является драматург. Именно он должен принести на сцену новое качество достоверности и выразительности. Именно он должен подсказать режиссеру и актеру, как ставить и как играть. Писатель Владимир Сорокин в этом отношении фигура более чем подходящая: он и пьесы пишет нетрадиционные, и скандалы закатывает режиссерам, которые, как ему кажется, неправильно ставят его тексты. Однако в случае с «Капиталом» абсолютно ясно одно: Сорокин написал пьесу, которую никак не назовешь оригинальной.
В первом действии сотрудники банка «Капитал» долго-долго обсуждают, где нужно сделать шрам своему начальнику. Как выясняется позже, шрам – это некое ритуальное действие, и от того, в каком направлении он будет сделан, зависит судьба фирмы. В течение разговора сотрудники выясняют отношения с начальником и друг с другом, мирятся и спустя время после успешной операции празднуют «День восьмого шрама». Во второй части герои играют в странную игру, где должны рассказать историю, которая заставила каждого то ли почувствовать свою вину, то ли просто что-то почувствовать. Кто лучше расскажет, тот и выиграл. Вот эта самая важная часть пьесы Сорокина до нервных колик в боку напоминает сентиментальные монологи Евгения Гришковца, о которых не знает разве что собака, которую пророк новой искренности давным-давно съел. Сама же структура пьесы точь-в-точь повторяет текст Вячеслава Дурненкова «В черном-черном городе». Несколько лет назад, на пике интереса к современной драматургии, ее можно было увидеть на фестивале «Новая драма» в постановке воронежского режиссера Михаила Бычкова. Но если герои пьесы Дурненкова были простыми деревенскими жителями и недоуменно рассказывали о своей тайной связи с космосом в нехитрых выражениях вроде «Космические голоса говорили мне: Валентына, не корми поросят щавелем, у них от этого понос», то герои пьесы Сорокина, банковские работники, смущены тем, что захотели проколоть шины у крутого авто или ни с того ни с сего послали старушку на… Конечно же, самым трепетным стал рассказ директора банка, которого «размашистым шагом» и с нежностью во взоре играет Игорь Гордин.
Режиссер ограничился изящной сервировкой текста, воспользовавшись при этом помощью талантливых молодых художников Игната и Марии Литвиновых. Ради того, чтобы посмотреть на работу этих учеников Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума (театр «Тень»), собственно и стоит идти на спектакль. Отвечая за визуальные эффекты, они даже в необязательных сценах устраивают настоящее мистическое шоу театра теней. Даже заматерелый защитник прав и свобод современной драматургии на спектакле «Капитал» может поколебаться в своих убеждениях и перебежать в другой лагерь, который утверждает, что будущее театра не за драматургом, а за художником.
В театре "Практика" поставили сочинение Владимира Сорокина
"Капитал" - это не известное сочинение Карла Маркса, а новая драматическая игра культового писателя Владимира Сорокина, написанная специально для Эдуарда Боякова и поставленная им в театре "Практика".
Тексты Сорокина для театра, написанные в 80-е-начале 90-х годов, были насыщены изощренной социопсихолингвистической рефлексией. В сущности, он один делал работу, которую в Германии после Второй мировой войны проделывали огромные институции. Там это привело к энергичному спазму коллективной совести, который заставил немцев испытать и продолжать испытывать чувство исторической вины за содеянное в годы фашизма. С нашим коллективным сознанием ничего подобного не проделали, и потому сегодня с телеэкранов опять поют песни о том, что сталинизм был прекрасен. Писатель Сорокин, обрабатывая и очищая тонны языковых шлаков, обнаруживая и подвергая деконструкции привычные идеологические штампы, был достоянием немногих рафинированных любителей театра и литературы, хотя рассчитывал на совсем иные масштабы.
Бояков поставил "Свадебное путешествие" в начале 2000-х и этим спровоцировал новый всплеск драматургической активности Сорокина, совсем было разочаровавшегося в театре.
Увидев успех своего давнего творения, Сорокин решил сделать новый подарок Боякову - уже в качестве создателя и руководителя театра "Практика". В полной мере познав стиль молодого театра - смесь новых технологий с каким-то на удивление наивным морализмом - Сорокин сочинил "Капитал" (как явное продолжение предыдущего опуса Боякова "Пьеса про деньги") - пьесу про то, как в отдельно взятом банковском учреждении побеждает совесть.
Мастер различать идеологические заказы самого разного свойства, Сорокин ясно расслышал главный "месседж" театра "Практика": и капиталист бывает хорошим. Про это, собственно, пьесу он и написал.
Сюжет ее связан с тем, что президент банка Борис Маркович Попов каждый год устраивает ритуальные операции по "шрамированию" своего лица. Легко догадаться, что в этом заключена нехитрая метафора банковских операций. Сценическое действо аскетично и временами напоминает агитационно-плакатный стиль времен ранней Таганки. Тексты президента банка (его играет актер московского ТЮЗа Игорь Гордин) полны таинственной мудрости. В банковской цивилизации (а это целая цивилизация, построенная по законам фэнтези) он выступает как гуру, отмеченный харизмой.
Он придумал и утвердил ежегодный ритуальный праздник очищения совести. Их кульминация - игра "Задави Ходора" (имя опального олигарха вычитывается так же легко, как и все остальные метафоры), в ходе которой каждый сотрудник, выходя в луче света на авансцену, рассказывает о самом постыдном поступке в своей жизни. Все восемь монологов написаны как скрытая пародия на исповедально-разговорный стиль в духе Гришковца и самого театра "Практика". Финальный монолог президента банка полон призывов к духовности и пробуждению совести. Он завершается эффектным слоганом: "Наш капитал огромен!" Даже самый отъявленный зритель-капиталист легко разгадает, о каком "капитале" идет речь - разумеется, о духовном богатстве и совести, без которой никакие банковские операции невозможны.
Забавность нового проекта "Практики" в том и состоит, что театр заглотал сорокинскую "наживку", не увидев в ней никакого подвоха, и вывел свою нехитрую мораль: и у капиталиста есть душа, тем более у нашего, самого духовного капиталиста в мире.
Самые последние новости культуры, искусства, общественной жизни, рецензии и статьи, размышления видных деятелей культуры и интервью. Сочные иллюстрации, наглядно расскажут о каждом событии!
